Куда пристроить тюремную медицину. Как это ни парадоксально, заклю-ченные получают даже более качественную врачебную помощь, чем многие больные на воле

В России в 2021 году в местах ограничения свободы впервые число сидельцев составило менее 0,5 млн человек. Правда, у нас и досудебные сроки заключения огромны, и осуждают порой на несообразно большие сроки.

Напомню предложенную в 1992 году академиком Андреем Воробьевым - тогда министром здравоохранения РФ - идею о передаче тюремной медицины в структуры гражданского здравоохранения. Как лозунг - выглядит отлично, но как это сделать в реальности?

Тюремная медицина разбита на много кластеров: медицина в СИЗО, медицина в лагерях, специализированные тюремные больницы и даже институт им. В.П. Сербского, койки в гражданских больницах... Рядом - тема родовспоможения, детских домов. Кроме того, виды помощи многообразны - от экспертиз (начиная со следствия) и до оказания высокотехнологичной помощи, включая искусственную почку, орфанные (редкие) заболевания. Если гражданам это доступно, почему пораженные в правах должны иметь еще и поражение в праве на медицинскую помощь, а зачастую - в праве на жизнь?

На Западе проблемы тоже не решены. В 17 странах Европы медицина подчиняется Минюсту, в семи - Минздраву и в четырех - департаменту медицины внутри уголовно-исполнительной системы.

В Польше, например, медицина в ведении Министерства юстиции и Минздрава. Есть инспекция здравоохранения, есть центральный совет. В каждом регионе - главный врач региональной инспекции. Финансируется все через Минюст. Прописано в законе, на что имеет право заключенный. Все довольно строго регламентировано вплоть до санитарных требований, реинтеграции и реабилитации наркозависимых. Медицинские услуги предоставляются исключительно в закрытых тюремных больницах с отделениями различного профиля. Круглосуточная медицинская помощь предоставляется дежурным персоналом.

Где же взять столько персонала? Сложные операции проводятся в обычных гражданских больницах. Выяснилось, что доступность медицинской помощи в тюрьме выше, чем на воле: в тюрьме попасть к врачу проще. Но медицинский персонал неприветлив, проводит собеседования без осмотра, врачи используют одно лекарственное средство от всех болезней, медицинская помощь оказывается в присутствии офицеров, не имеющих к медицине отношения, и этим нарушается право на врачебную тайну.

В Швеции есть генеральный директор, заведующий по медицинским услугам, старший советник; есть комитет "по коррекционной медицине" и региональные менеджеры, которые координируют только медицинскую помощь; есть медицинские сестры и консультанты-врачи. Провайдеры медицинских услуг не являются работниками тюрем. Стационарное лечение - в специальном отделении обычной больницы. В следственных изоляторах сразу проводят медицинский осмотр: обращают внимание на психическое состояние (выявление суицидального поведения), а потом уже - на соматическое. Во время пребывания заключенного в тюрьме идет его подготовка к лучшей жизни в условиях свободы, ресоциализация - ответственность тюрьмы и службы надзора за заключенными.

Во Франции медпомощь заключенным предоставляют врачи гражданских больниц. Их силами организуются медчасти в тюрьмах, а в самих больницах есть охраняемые отделения для заключенных. В Нидерландах и Бельгии медицинская помощь в ведении тюремного ведомства. В каждом учреждении есть медицинская часть, в которой работают менеджер, медсестры, врачи и администраторы. В нидерландских тюрьмах медики прямо подчиняются начальникам исправительных учреждений.

В США четверть всего тюремного населения планеты: 2-2,2 млн человек. В 17 штатах помощь им - в ведении пенитенциарной системы, и некоторые услуги оказываются в частных клиниках. В 20 штатах большинство медуслуг предоставляют частные клиники, а в 8 - смешанная система. Медпомощь не бесплатна. И хотя соплатеж очень низок (2-5 долл.), он неподъемен для многих. Среди находок - для тюремной медицины были разработаны специальные телемедицинские кабинки с дистанционной биометрией. Не прижилось.

Тюремная медицина постоянно в фокусе международных организаций. В частности, ООН создало руководство по применению правил Нельсона Манделы. Оно есть на русском языке, и там большой раздел посвящен вопросам медико-санитарной помощи. Хорошее руководство, читается легко, но как заложенные там лозунги и пожелания применить на практике?

Например, заключенный должен получать помощь не хуже, чем на воле. Так на воле зачастую у нас вообще никакой помощи нет, а заключенные получают ее даже более качественной. Или, например, рекомендация, что врач должен общаться с заключенным, с которого сняты наручники. Гуманно. Но там же говорится, что служба охраны при этом присутствовать не должна. То есть врач остается один на один в том числе и с уголовником. Плохо я себе это представляю.

В общем, в качестве декларации такое пособие подходит, но надо сильно поработать над его переложением на отечественные рельсы. Что-то, однако, надо делать. Я бы предложил такой вариант.

1. Создание федерального общественного экспертного совета по трансферту тюремной медицины, возможно, с филиалами в регионах при органах исполнительной власти (скорее всего при правительстве или Минздраве и департаментах здравоохранения регионов). Эти советы должны включать специалистов-медиков - как гражданских, так и ведомственных, заниматься решением профессиональных вопросов, в том числе организацией консультирования больных, развития телемедицины, экспертизы, обследованием мест лишения свободы с точки зрения медицинской помощи.

2. Создать свод законов, подзаконных актов относительно оказания медицинской помощи с участием членов экспертного совета, в которых должны быть обозначены организационные и функциональные аспекты, этапы реформы, сроки проведения каждого этапа.

В свое время на Руси был тюремный комитет, который многое сделал. Его проводил митрополит Филарет (Дроздов), и однажды на нем возник спор: доктор Федор Петрович Гааз говорил об униженных и оскорбленных, а ему Филарет заметил: "Ну что вы, батенька Федор Петрович, если их осудили, значит, они виновны!" На что Гааз ответил: "Владыка, вы про Христа забыли". Ответом было молчание. А через минуту Филарет сказал: "Это про меня Христос забыл".

Без системного подхода изменений в тюремной медицине не произойдет. И разовые пожарные решения ничего не дадут.