Что стоит за историями о принудительной госпитализации

Страх, отсутствие связи с близкими, мрачные перспективы - такова реальность госпитализации в психбольницу. По закону попасть в стационар можно только после комплексной судебно-медицинской экспертизы. Однако нередки случаи насильственного лечения вполне здоровых людей. По большей части - со слабым диагнозом. Реально ли вырваться из стен закрытого учреждения, разбиралось РИА Новости.

В Кащенко за новогодние игрушки

В конце прошлого года в соцсетях активно обсуждали историю пожилой москвички, которую насильно госпитализировали в Психиатрическую больницу № 1 имени Алексеева (бывшая имени Кащенко). Шестидесятичетырехлетняя женщина обратилась в полицию с заявлением о пропаже денег и дорогих елочных игрушек. Ее подозрения пали на рабочих, которые делали в квартире ремонт. Однако жалобу не приняли, сославшись на формальные ошибки. А вскоре в одно из столичных ОМВД прибыли врачи специальной психиатрической подстанции и принудительно увезли пенсионерку в Алексеевскую больницу. После широкой огласки со стороны родственников к спасению женщины подключились известные правозащитники, через неделю ее отпустили. При этом у потерпевшей не было ни диагноза, ни заключения о недееспособности. Сейчас родственники ждут ответа на запрос в прокуратуру. После проверки примут решение об иске в суд.

Подобные случаи - не редкость. Мы собрали другие истории о госпитализации в психбольницу, когда веских оснований для этого не просматривалось.

"Врачи переусердствовали"

Мать 26-летней Яны (имя изменено по ее просьбе) из Карелии плачет в трубку, рассказывая о дочери. Та не может внятно говорить. За нее отвечает Наталья. По словам матери, после регулярных панических атак состояние девушки ухудшается изо дня в день. Эта история длится вот уже больше года, с того момента, когда Наталья вызвала скорую, чтобы остановить приступы удушья у дочери, недавно расставшейся с молодым человеком. Медики посоветовали обратиться в психиатрическую службу.

Мать направила дочь в Республиканскую психиатрическую больницу на временное лечение с регулярными посещениями для родственников. Проблемы, говорит она, возникли на следующий же день.

"У Яны отняли телефон, не давали нам нормально общаться, пичкали тяжелыми нейролептиками! - возмущается Наталья. - Однажды она стала задыхаться от передозировки таблеток и решилась на побег, но ее вернули обратно".

Сначала родственников пускали к Яне для коротких свиданий, а через месяц запретили. В конце концов мать приехала в больницу, чтобы забрать дочь домой, но врачебная комиссия, как утверждает Наталья, за два часа до этого взяла у пациентки расписку в отказе от добровольного лечения, что автоматически дало право на принудительную госпитализацию. Медики подали исковое заявление о помещении пациентки в стационар. Суд встал на сторону врачей. Мать так и не смогла вернуть дочь обратно.

"Она как дурочка стала, понимаете? Они говорили про аутоагрессию, но я же знаю свою девочку. Все это началось из-за того, что врачи переусердствовали! Не было ни грамотной терапии, ни лечения!"

После суда Яну переправили в специальную "наблюдательную" палату для тяжелобольных. Тогда Наталья решилась на откровенный разговор с журналистами. Статья, опубликованная в одном из региональных СМИ, вызвала большой резонанс. Начались внеплановые проверки медучреждения. В итоге через двенадцать месяцев, в ноябре прошлого года, девушку наконец отправили на домашнюю терапию. В данный момент она лечится амбулаторно.

Сейчас адвокат семьи намерен обжаловать решения суда первой и апелляционной инстанций, в соответствии с которыми удовлетворили административный иск о принудительном помещении Яны в стационар.

Мы обратились за официальным комментарием в ту самую больницу. Однако руководство медучреждения отказалось отвечать на вопросы, сославшись на законодательство, которое гарантирует право медиков на сохранение врачебной тайны.

"Надо так надо"

Елена Илатовская из Павловского Посада - мать двоих детей. В разговоре с РИА Новости она утверждает, что ее принудительно госпитализировали в мае 2019-го на основе заявлений директора лицея, в котором училась ее дочь. Дело в том, что осенью 2018-го всем школьникам планово делали пробу Манту, но Елена и еще несколько родителей выступили против прививки. В итоге для детей "отказников" открыли отдельный класс, в котором учеников, по словам собеседницы, просто изолировали. На что Елена неоднократно жаловалась в разные инстанции.

"Никогда раньше мы не сдавали эту пробу. Я возмущалась, не соглашалась с мнением директора, отстаивала право ребенка на выбор. Несколько лет назад проблем не было, а тут, видимо, меня решили приструнить, вменив диагноз - "шизотипическое расстройство". Надо сказать, что директора учебного заведения поддержал бывший муж Илатовской, добивавшийся ее принудительного обследования в психоневрологическом диспансере (ПНД).

Хотя у Елены была справка из частной клиники об удовлетворительном психическом состоянии, она все же оказалась в государственном стационаре. По судебному решению медики настояли на внеочередном обследовании. "Я не стала спорить. Думала, это просто формальность. Надо так надо". Но в медучреждении она сразу поняла, что легко не отделается. Ее принудительно госпитализировали с диагнозом "шизофрения, паранойяльный тип", а общаться разрешили только с адвокатом.

В телефонном разговоре с агентством адвокат Елены Родион Смирнов прокомментировал ситуацию так: "Странное и необъяснимое поведение" - это все, что было сказано о моей подзащитной. Елена - неудобный человек для образовательной системы, которого надо было напугать".

В конечном итоге после ряда независимых экспертиз необходимость в стационарном лечении Илатовской не подтвердилась. А Московский областной суд отменил решение о госпитализации. Дело закрыли в июле прошлого года. Адвокат подал заявление о взыскании понесенных расходов на различные самостоятельные обследования. Дочь активистки-"антипрививочницы" сейчас находится на домашнем обучении.

На момент публикации материала ответ на официальный запрос РИА Новости из психиатрической больницы не поступил. В свою очередь, руководство лицея общаться с агентством отказалось, сославшись на запрет о разглашении персональных данных несовершеннолетних. "Судебный акт, вступивший в силу, ставит точку в любом споре", - сообщила директор в письме.

"Погрузили, как мешок картошки"

"Мне тяжело все это вспоминать", - признается 72-летняя Тамара Михайловна Амбаева из Тольятти. В июле 2012-го ее принудительно госпитализировали.

После ДТП у нее были нестерпимые боли. Однако врачи в местной поликлинике заверяли пенсионерку в том, что она здорова - нет показаний для лечения в стационаре. По словам Тамары Михайловны, когда она начала настаивать на своем, ее все же госпитализировали - но не в обычную больницу, а в психиатрическую, не спрашивая согласия ни у родственников, ни у нее самой. Причем ранее на учете в психдиспансере она не состояла.

"Меня спросили: "Вы хотите в больницу?" Я ответила: "Конечно, мне очень больно". Потом они вызвали скорую, погрузили меня в машину, как мешок картошки, и увезли в психушку".

В стационаре у пенсионерки первым делом отобрали телефон. Она пробыла в спецучреждении неделю. Все это время ее разыскивала дочь. "Грубо со мной обращались, не хотели слушать, врали, что якобы хотела убежать, но как, если я передвигалась на инвалидной коляске?" - удивляется Тамара Михайловна.

Уже после того, как Амбаеву доставили в ПНД, медики подали в суд на принудительную госпитализацию. Дочь пострадавшей не присутствовала на процессе. "Хорошо, что я пролежала всего семь дней. А некоторые люди там годами находятся. Слава богу, дочка нашла меня и спасла".

Дочь подала апелляцию, в октябре 2012-го судебное решение о принудительной госпитализации отменили. Агентство обратилось за комментарием по делу Амбаевой в тольяттинскую поликлинику. Но, сославшись на врачебную тайну, на наши вопросы не ответили.

Парадоксы и трактовки

Истории людей, столкнувшихся с подобной госпитализацией, идут вразрез с законодательством. Член Совета по взаимодействию с институтами гражданского общества при председателе Совета Федерации, адвокат Евгений Корчаго в комментарии агентству заявил, что принудительная госпитализация считается крайней мерой: "Закон устанавливает четкие критерии помещения человека в стационар. В таких делах принимают участие органы прокуратуры, а вердикт выносит суд".

По мнению Корчаго, стоит ужесточить 128-ю статью УК за незаконную госпитализацию граждан.

"Все парадоксы - отсюда. Следует перевести наказания в ранг средней тяжести, разработать внятную методику применительно к расследованиям преступлений в этой сфере. При этом важно понимать, что психиатры - не киношные санитары, а квалифицированные специалисты узкого профиля".

В свою очередь, психиатр, член Независимой психиатрической ассоциации России Дмитрий Фролов в беседе с корреспондентом подчеркнул, что многое зависит от трактовок. "Объективно говоря, определить, есть ли в принципе у человека психическое расстройство, непросто. Если недуг все же имеется, возникает вопрос: насколько он выражен. И еще важный момент - как лечить. Есть принятые алгоритмы, но и о них можно спорить", - отметил Фролов.

По его словам, в отечественной психиатрии давно сложилась тенденция к "гипердиагностике" расстройств. "В советское время пациентов старались держать в стационаре. Сейчас же все изменилось. В приоритете амбулаторная и полустационарная формы лечения", - говорит собеседник. Однако зачастую врачи перестраховываются. Вместе с тем Фролов указывает, что в его практике не было ни одного случая недобровольной госпитализации здорового человека. Как правило, в таких ситуациях присутствует как минимум кратковременное отклонение от нормы. "Громкие истории в СМИ - исключения", - заключает эксперт.

Закрытая система

В комментариях агентству эксперты сошлись во мнении: самостоятельно выбраться из стен спецучреждения сложно. Ситуация усугубляется тем, что в психдиспансерах, как правило, нет мобильной связи, не дозволяются регулярные свидания с родными, нет соответствующих условий для длительного проживания. К тому же общественные организации не вхожи в профильные учреждения по причине закрытости института психиатрии в целом.

Также эксперты акцентировали внимание на важности корректной терминологии. Так, недобровольная госпитализация возможна только в тех случаях, когда человек представляет реальную угрозу для себя и общества: решение принимает врачебная комиссия. Принудительные меры санкционируются судом на основании психиатрической экспертизы, признавшей полную невменяемость потенциального пациента.