Ученый: С волной "омикрона" наша медицина справится. Но в это время будет страдать помощь людям с другими заболеваниями
М. Баченина:
- <...>. Доктор медицинских наук, руководитель Высшей школы организации и управления здравоохранением Улумбекова Гузель Эрнстовна у нас сегодня в гостях. Здравствуйте, Гузель Эрнстовна.
Г. Улумбекова:
- Здравствуйте, Мария, здравствуйте, Анна, здравствуйте, уважаемые слушатели.
А. Добрюха:
- Гузель Эрнстовна, как мы видим, количество случаев коронавируса в России стремительно растет. И недавно было обнародовано исследование специалистов Вашингтонского университета, которые по итогам математического моделирования заявили, что заболеваемость "Омикроном" в России может выйти на свой пик в конце января - начале февраля. И тогда, по их данным, будет выявляться более 80 тысяч случаев инфицирования в сутки. Скажите, на ваш взгляд, насколько реалистично выглядит такой прогноз?
Г. Улумбекова:
- Знаете, сегодня ведущие ученые, эпидемиологи, инфекционисты считают, что, конечно, математически прогнозы это хорошо, но к этому надо добавлять еще понимание того, как себя ведет этот вирус, как он ведет себя в других странах, местную обстановку, насколько люди провакцинированы, какого возраста население. Поэтому с учетом всех этих факторов вероятность того, что (глядя на другие страны) "Омикрон" ежедневно будет заражать более 80 тысяч человек (а может быть, и больше), это вполне себе реалистично.
А. Добрюха:
- На ваш взгляд, пик этой нынешней, пятой волны ковида, на какой период может прийтись, и когда можно ожидать спада заболеваемости?
Г. Улумбекова:
- Знаете, любые прогнозы - очень неблагодарное дело. Тем не менее, глядя на некоторые страны Европы, на ту же Южную Африку, где стартовал вирус, можно предполагать, что так же, как он быстро начинается и распространяется- Например, в Южной Африке сегодня репродуктивное число уже намного ниже единицы практически целую неделю. И глядя на другие страны и в целом на мир, если взять три прошедшие недели в Европе и посмотреть, как распространялся "Омикрон" по Европе, то можно видеть, что заболеваемость позапрошлой недели по отношению к предыдущей неделе росла на 70%, а вот прошлая неделя по отношению к той мощной неделе, где был самый высокий рост, рост выявляемости случаев всего 30%. То есть некий спад можно наблюдать.
Поэтому можно думать, что пик будет где-то через неделю, может быть, через две, а потом случаи должны уменьшаться, если сравнивать нас с другими странами. Но с учетом того, что у нас, например, по сравнению с европейскими странами меньше привитых людей, и мы не очень соблюдаем эпидемический режим (например, ношение масок), и одновременно, с учетом того, что к этому коронавирусу присоединяется ОРВИ, грипп, то, возможно, будут и другие сценарии. И вообще, я еще раз подчеркну, это дело очень неблагодарное - прогнозировать.
Мы вообще должны смириться с тем, что очень многие вопросы сегодня остаются открытыми. Какие это вопросы? Мы точно не знаем, ученые не знают, сколько продлится иммунитет у тех, кто переболел, и у тех, кто сделал вакцину. Что мы более-менее достоверно знаем на сегодня? Те, кто сделал дополнительную прививку после основной прививки, то они достаточно серьезно защищены от нового штамма вируса. Второе. Те, кто переболел и сделал прививку, тоже достаточно серьезно защищены от новых штаммов. Но мы не знаем, как вообще поведет себя вирус. Одни ученые считают, что он будет более заразным, но менее тяжело будет протекать заболевание, как, например, в случае с "Омикроном". В случае с "Омикроном" мировые показатели на фоне роста заболеваемости показывают снижение смертности на 5-6%. А другие ученые считают, что вирус может быть не таким заразным, как "Омикрон", но быть гораздо более вирулентным, то есть более тяжело протекать заболевание. Поэтому некое смирение в этом отношении среди нас должно быть.
М. Баченина:
- Помимо смирения разве не существует каких-то математических моделирований, каких-то работ? Я понимаю, что здесь о 100% даже близко нельзя говорить, но как-то спрогнозировать следующий штамм, следующие мутации? Нам же понятно, куда стремится и с какими целями вирус, почему он мутирует. Это вообще невозможно? У природы же какие-то мотивы есть?
Г. Улумбекова:
- Очень интересно, вы сказали практически словами ученых. Несколько дней назад крупнейший "Медицинский журнал Новой Англии", один из самых престижных журналов в мире, в котором все статьи проходят очень серьезное рецензирование, то есть редактуру, он организовал встречу с ведущими специалистами в области вирусологии и иммунологии. И один из них сказал: "А давайте попытаемся представить, чего хочет сам вирус". Ну, вирус, как и любая частичка генетического материала, покрытого белковой оболочкой, естественно, хочет размножаться, как и всё на этой земле. И, естественно, он не должен убивать своего хозяина (в данном случае - человека), для того чтобы продолжить свое существование. И один из специалистов сказал, что, скорее всего, вирус будет как-то приспосабливаться к жизни с человеком и превратится в сезонное заболевание, как грипп, ОРВИ. То есть он будет периодически возникать, будут вспышки этого заболевания, может быть, гораздо большие, чем, например, вспышки гриппа, которые были в 2017 и 2018 годах, более тяжело будет протекать, чем грипп (или так же, как грипп). А другой ученый, тоже известный эпидемиолог, в этот же момент сказал: "Вы знаете, я, наверное, не стал бы расслабляться, что коронавирус придет в ситуацию, когда он будет сезонным заболеванием. Возможно, мы не знаем, как поведет себя генетический аппарат вируса в присутствии вакцин, в присутствии современных лекарств, которые подавляют его размножение в клетках. Возможно, будут и более тяжелые для человека формы".
То есть еще раз смирение. Потому что любые прогнозы, конечно, не носят большой точности, они строятся на предыдущих фактах, как он распространялся в других странах. И мы сегодня даже и без математических моделей, глядя, как вирус распространяется по миру- Тот же самый Вашингтонский университет, который вы упомянули, он делает такие прогнозы. Они примерно совпадают, я бы сказала, на 50%.
М. Баченина:
- Гузель Эрнстовна, я не буду просить вас прогнозировать, я попрошу вас оценить. По тому же самому исследованию, пик нагрузки на российскую систему здравоохранения придется на 9 февраля, когда потребуется более 133 тысяч койко-мест для зараженных "Омикроном" людей. Вопрос. Как вы оцениваете ресурсы нашей системы здравоохранения, хватит ли их? Потому что люди опираются в первую очередь (это печально, что я сейчас скажу) не на наши с вами беседы, которые доступны, так же как соцсети, а именно на последние. И в соцсетях пишут, что уже сейчас приходится ждать прихода врача по несколько дней, в то время как чиновники от здравоохранения постоянно говорят, что при малейших признаках простуды нужно обращаться за медпомощью. Как вы оцениваете ресурсы нашей системы здравоохранения, хватит ли нам сил, ресурсов, койко-мест, врачей, рук?
Г. Улумбекова:
- Знаете, все, что касается лечения новой коронавирусной инфекции, все, что касается сезонных заболеваний гриппом, все, что касается ОРВИ, за два года пандемии мы научились развертывать койки. Сегодня, по данным Министерства здравоохранения, у нас где-то порядка 150 тысяч пациентов находится на койках в связи с новой коронавирусной инфекцией и другими респираторными заболеваниями, в том числе и гриппом. Развернуть до 250 тысяч коек, я думаю, совершенно спокойно наша система здравоохранения сможет сделать. Я знаю, что сейчас серьезно готовятся запасы кислорода, лекарств. Ну, собственно, особо эффективных лекарств нет, я имею в виду симптоматические лекарства, тот же Преднизолон, те же гормональные препараты, те же противосвертывающие препараты для тяжелобольных пациентов.
В общем, система здравоохранения с этой пятой волной, я думаю, справится. Тем более надо учитывать, что количество госпитализированных по сравнению с "Дельта" вариантом при "Омикроне" в 2,5 раза меньше. Поэтому, я думаю, всплеск, конечно, будет, но не такой высокий.
Но проблема в другом. Проблема в том, что у нас постоянно большие ресурсы системы здравоохранения (медицинские кадры, стационарные койки) все время отвлечены на оказание помощи пациентам с инфекционной патологией. А у нас ведь кроме этой патологии еще масса других заболеваний. Вот на пике и четвертой, и третьей, и первой, и второй волны примерно одна треть медицинских работников и стационарных коек были задействованы на оказание помощи пациентам с инфекционной патологией. Для нас очень важно, чтобы мы лечили и другие заболевания, они же никуда не делись. И вот поэтому очень важно, чтобы система здравоохранения приобретала устойчивый характер. А что означает устойчивый характер для системы здравоохранения? Это не только возможность дать отпор в экстренной ситуации, на пике пандемии. Это означает не остановить лечение пациентов с другими болезнями, плановыми, такими как болезни системы кровообращения, онкологические болезни, болезни пищеварения. Ведь раньше они все получали помощь, и то этой помощи было недостаточно в 2019 году и в предыдущие годы. А что сейчас делать с этими пациентами?
Вы знаете, это у меня вызывает очень серьезное беспокойство. Например, в 2020 году, по данным Росстата, заболеваемость впервые выявленных болезней системы кровообращения сократилась на 17%. А что это означает? Значит, мы не выявили новых больных, если сократилась первичная заболеваемость. Это значит, в ближайшие годы мы столкнемся с пациентами с тяжелыми, запущенными формами заболеваний, на которые потребуется еще больше врачей, еще больше лекарств, соответственно, еще больше денег.
Поэтому создание устойчивости системы здравоохранения как для работы с пациентами инфекционной патологии, так и с другими пациентами, которые никуда не делись, нужно расширять наши ресурсы и мощности. А для этого нужны деньги. Для того чтобы пришли дополнительные врачи, которых и до ковида был дефицит, до пандемии был дефицит, нужно что? Нужен фонд оплаты труда, а это деньги. И нужно увеличение оплаты труда медицинских работников, а это тоже деньги. Нужны дополнительные лекарства, это тоже деньги. Нужны дополнительные объемы помощи. Ведь у нас увеличилось количество пациентов очень серьезно. Даже не говоря о пациентах с острой коронавирусной инфекцией, 30% из переболевших будут нуждаться в реабилитации. Два года мы откладывали помощь пациентам, как я уже сказала, с другими патологиями. Соответственно, они придут с очень тяжелыми случаями заболеваний. Для всего этого нужны дополнительные объемы бесплатной медицинской помощи. А для всего этого нужны деньги.
А. Добрюха:
- Гузель Эрнстовна, у меня просьба к вам как к доктору медицинских наук и специалисту по здравоохранению разъяснить вот какой момент. У нас люди, слушая представителей того же Минздрава, что при малейших симптомах нужно вызывать врача, действуют так. Звонят, скажем, в районную поликлинику. Там говорят: "Участковый врач придет к вам завтра (или послезавтра)". Они тут же звонят в "скорую", потому что чего ждать, давай вызывать врачей "скорой". И вот медики "скорой" жалуются, что их вызывают совершенно безосновательно. Могли бы вы разъяснить, при каких симптомах действительно обоснованно вызывать "скорую", а когда вполне можно еще подождать прихода участкового или проконсультироваться с врачом дистанционно?
Г. Улумбекова:
- Знаете, тут достаточно сложно. Мы сегодня понимаем, что врачи первичного звена даже в Москве, где их достаточное количество (у нас в Москве 4,5 врача на 1000 населения, а в среднем по стране это 3,5 врача на 1000 населения)- Во всяком случае, это было в начале 2020 года, а сегодня многие врачи болеют, многие ушли из отрасли. Поэтому у нас серьезный дефицит даже в крупных городах, таких как Москва и Санкт-Петербург, и не всегда хватает врачей первичного звена. Поэтому для пациентов очень важно- С одной стороны, у нас есть для этого жесткие рекомендации, и, конечно, вы правы здесь, наши рекомендации говорят о том, что в случае высокой температуры, ухудшения общего состояния необходимо вызывать врача. Но вот здесь эта грань... Высокая температура? Ведь у нас и грипп сопровождается высокой температурой, иногда и ОРВИ (правда, не такой высокой). Поэтому эта грань, когда вызывать врача, в том числе врача скорой медицинской помощи, она очень тонкая.
А. Добрюха:
- На что бы вы посоветовали ориентироваться? Условно говоря, если есть одышка и 39 больше трех дней, тогда - да, "скорую".
Г. Улумбекова:
- Однозначно. Действительно, надо следить за своим состоянием. Если температура держится высокая, скажем, выше 39 градусов по Цельсию, в течение 3 дней, если падает насыщенность кислородом (например, 96% по пульсоксиметру), появилась одышка и ухудшается состояние, конечно, в этих случаях обязательно надо вызвать врача или скорую медицинскую помощь.
М. Баченина:
- Вопрос не медицинского характера. Сейчас правительство очень усиленно принимает и меняет всю систему касательно ковида. Принято решение сократить сроки пребывания на карантине для тех, кто заболел коронавирусом или признан контактным, с 14 до 7 дней. Естественно, мы все начинаем путаться. Поэтому вопрос. С какого времени отсчитываются эти 7 дней, с момента первого положительного ПЦР-теста или с момента исчезновения симптомов?
Г. Улумбекова:
- Вообще это общемировая практика, что сегодня карантинный период сокращается. Мы знаем, что при коронавирусе самые опасные - два первых дня до появления симптомов, когда он наиболее серьезно распространяется на других людей, и два дня после появления симптомов. Вот эти четыре дня наиболее опасны с точки зрения заражения окружающих. В США для многих работников (в том числе работников здравоохранения и образования) после исчезновения симптомов сделали карантинный период 5 дней, у нас это 7 дней после исчезновения симптомов. Но важно, возвращаясь на работу, конечно, надевать маску, чтобы не подвергнуть людей заражению.
М. Баченина:
- Насколько оправданно такое сокращение, не приведет ли оно к росту заражений?
Г. Улумбекова:
- Я еще раз повторю, человек, заразившийся коронавирусом, наиболее опасен в первые два дня до появления симптомов и два дня после появления симптомов. Это самый опасный период.
А. Добрюха:
- Следующий вопрос связан с развитием технологий в здравоохранении. Производители наиболее эффективных зарубежных вакцин (Pfizer, Moderna) откровенно признали, что эффективность их препаратов против "Омикрона" существенно снижается. И они заявили, что приступают к разработке именно таких обновлений, адаптаций под новый вариант коронавируса. В частности, Moderna сообщила, что на предстоящей неделе может начать уже даже клинические испытания вакцины прицельно против штамма "Омикрон". Гузель Эрнстовна, могли бы вы как-то объяснить? У нас разработчики "Спутника" уверяют, что его эффективность сохраняется на высоком уровне и при "Омикроне", поэтому адаптации не требуется. Чем, на ваш взгляд, можно объяснить такое сохранение высокой эффективности "Спутника", если нам, например, биологи в нашей же программе поясняли, что антитела что после "Спутника", что после Pfizer, Moderna, они одинаковые, они все против S-белка коронавируса. Вроде как одинаковые, но почему-то "Спутник" гораздо эффективнее. Что-то все-таки принципиально другое в нем есть?
Г. Улумбекова:
- Действительно, наибольшее количество мутаций произошло в спайк-белке, с помощью которого вирус прикрепляется к клетке. Все вакцины, которые действуют сегодня в мире, разработаны как раз на выработку антител, которые соединяются с этим спайк-белком и не дают вирусу проникать в клетку. В целом сегодня имеется следующая научная информация. Да, эффективность всех вакцин, которые циркулируют, и в большей степени вакцин, которые сделаны на инактивированном вирусе, на убитом вирусе, падает, если человек провакцинировался только один раз. А вот если он сделал бустер (то есть дополнительную вакцину) через 5-6 месяцев, после того как он сделал основной курс вакцины, то его сопротивляемость почти такая же, как и против варианта вируса "Дельта". Это первое.
Следующее. Я вот насколько слышала, выступал Гинцбург, и он сказал, что эффективность одного курса нашей вакцины Спутник V примерно 60% работает против омикрона. Но 60% - это тоже хорошо. Что такое эффективность, я немножко поясню. Вот берут две группы. Группа тех, которые не прививались, и группа тех, которые привились вакциной. И смотрят через определенный срок, скажем, через две недели, сколько в той и в другой группе заразилось, какова заболеваемость той или иной инфекции. Затем делят то число, которое заразилось в группе, например, привитой, на число тех, которые заразились в группе, которые не привитые. И затем получившееся умножают на сто процентов и вычитают из единицы. Вот это и означает эффективность вакцины. Если вакцина работает тем, кто сделал один курс, хотя бы на 60%, это уже очень хорошо. И во всяком случае, это во многом предупреждает развитие тяжелых случаев заболевания, и госпитализации, и, соответственно, смертей. Поэтому все равно вакцинироваться очень важно и очень важно через срок 5-6 месяцев сделать бустер.
Теперь вторая часть вашего вопроса, который касается заявлений фармацевтических компаний, по поводу разработки против омикрона. Вот я сегодня слушала, вчера вышло очень интересное интервью. Есть журнал "Медицинская ассоциация Соединенных Штатов Америки", и вот ведущий редактор пригласила ведущих специалистов в этой области и одна из них, вирусолог, сказала таким образом. Что, если вирус будет мутировать так часто, как мы увидели переход от Дельты к омикрону, то, скорее всего, вероятнее всего, мы будем вакцинироваться от коронавируса и он перейдет в сезонный характер, так же, как против гриппа. И очень важно ученым сосредоточить свою разработку на поливалентных вакцинах - у нас же гриппозные вакцины поливалентные, они действуют сразу против нескольких вероятных штаммов вируса гриппа, которые будут распространены. И очень важно разработать такие вакцины, которые будут действовать сразу на несколько вероятных штаммов коронавируса. Вот таким образом. Поэтому ученые, естественно, не должны стоять на месте и должны разрабатываться. А все население очень важно провакцинироваться, а тем, кому пришло время, сделать бустер. И даже те, кто переболел, обязательно должны провакцинироваться. Напомню, данные научные говорят о том, что те, кто переболел и провакцинировался, у них очень серьезная защита и против Дельты, и против омикрона.
А. Добрюха:
- Я все-таки хочу попросить уточнить. Потому что у нас на сайте в откликах читатели просят разъяснить - почему, на ваш взгляд, зарубежные фармкомпании пошли по пути создания именно прицельно под омикрон вакцин, а у нас выбрана такая тактика, что лучше мы лишний раз дадим бустер - дополнительный укол - вместо того, чтобы что-то под омикрон специально делать?
Г. Улумбекова:
- Не соглашусь. Я думаю, иностранные компании работают и против штамма омикрон, и против того, чтобы создать поливалентную вакцину, так же, как и мы. И правительство стран - и США, и Европы, и Израиля, который у нас впереди планеты всей по поводу вакцинации - все рекомендуют сделать бустер. Все рекомендуют сделать бустер - здесь у нас тактика в нашей стране такая же, как и научно обоснованная тактика в других странах.
М. Баченина:
- Некоторые врачи считают, что прорывных случаев инфекции при омикроне позволит избежать только интерназальная вакцина. Помните, уже Путин заявил об испытании на себе интерназальной вакцины? Вы согласны, что именно такая прививка станет спасением от заражения и поможет остановить пандемию?
Г. Улумбекова:
- Мария, вы знаете, вот вчера я упомянула эту встречу главного редактора, вот этого известного, уважаемого, знаменитого журнала, с ведущими специалистами в этой области, и они высказали такую мысль, и очень многие другие ученые об этом говорят, что нам придется свыкнуться с тем, что мы никогда не сможем избавиться от коронавируса. И, скорее всего, он перейдет в достаточно часто встречаемую форму, которая возникает в определенные сезоны. И, возможно, будут резервуары у животных, которые будут подпитывать эту историю. Поэтому нам надо привыкать жить в так называемой новой норме. Поэтому сказать о том, что интерназальная вакцина- я думаю, что президент здесь имел в виду, что она достаточно эффективна, и, дай бог, что она окажется эффективна. Но, конечно, от того, чтобы избавиться от коронавируса и остановить его распространение, сегодня на это не способна ни одна вакцина. То есть, чтобы он полностью исчез. Он предотвращает - все вакцины предотвращают сегодня от тяжелой формы заболевания, от госпитализации и от смерти. Существенно снижает риски. Давайте я озвучу во сколько. И особенно те, которые с бустером. Риски умереть предотвращаются в семь раз. Госпитализации - в пять раз. Соответственно, и тяжелые формы заболевания.
М. Баченина:
- Понятно.
А. Добрюха:
- Вы несколько раз упомянули про важность ревакцинации и насколько серьезна она повышает защиту, и вот у меня есть типичный вопрос, которые задают читатели, слушатели нашего радио. Если человек прививался полгода назад, а мы знаем, что у нас по правилам рекомендуется через полгода ревакцинация, сейчас вот он как раз на нее собрался, - и вдруг он простывает. А мы знаем, что у нас сейчас гуляет и ОРВИ, и вариант омикрона. Но человек простывает так, что не вызывает врача, потому что вроде бы довольно терпимо. Вот он выздоровел и у него встает вопрос - а вдруг это был омикрон? Тогда ревакцинация по идее не нужна? Вот как решить вопрос в этой ситуации?
Г. Улумбекова:
- Ну, раз уж он так сильно сомневается, можно, конечно, сделать анализ на антитела и посмотреть, увеличились они в крови или нет. Но вообще позиция сегодня научного сообщества такова, что, если человек переболел, прошло 10 дней, и у него нет никакого другого острого заболевания, то он должен прививаться. И особенно это касается людей старшей возрастной группы, особенно это касается людей с хроническими заболеваниями. И особенно это касается людей, у которых ослаблен иммунитет в результате лечения онкологических заболеваний или каких-то других хронических болезней.
М. Баченина:
- У меня вопрос по поводу детей. Что делать родителям детей, которые младше 12 лет? Может быть, пора школьникам на удаленку? Ну, если со школами еще как-то можно решить- но есть места, где с маской невозможно. Например, бассейн. А мы знаем, что заниматься спортом современным детям сейчас архиважно. Особенно после удаленки прошлогодней- Что делать детям, которых мы не сможем привить? Понятно, тех, которых сможем - это выбор родителей. А те, которые остаются беззащитными?
Г. Улумбекова:
- Во-первых, очень важно, и я хотела сказать, что вот как жить в этой новой норме, когда кого-то мы не сможем привить, например, в нашей стране еще не принято решения по поводу, да еще даже и не разработана вакцина, по поводу детей от года до пяти лет, и даже от 5 до 12 лет. То есть, обычные вакцины тестируются так называемым каскадным методом, когда сначала делают подросткам, потом делают детям от 12 до 17 лет. А затем уже такие группы детей по возрастам берут. Здесь у нас остаются меры безопасности, связанными с тем, как ношение маски - все-таки 12 лет это уже почти взрослые дети-
М. Баченина:
- Нет, 12-летнему сделать можно прививку. В начальной школе, собственно, маску наденешь, так он ее тут же снимет- то есть, нужны какие-то инструкции-
Г. Улумбекова:
- Вы очень правильно говорите. Это очень важно. У нас должны быть инструкции и для родителей, и для детей. Но если в инструкции единственным и самым надежным способом, не медикаментозным способом, предохранить вашего ребенка от того, чтобы он не заразился, если он не привитый, а он старше 12 лет и по каким-то причинам он не привит, - это ношение маски. И хотите вы или не хотите, вам придется убедить вашего ребенка, что ему придется носить маску и носить правильно. Я понимаю, что это непростая история. У нас и взрослых невозможно в этом убедить. Но это очень важно понимать, что любая воздушно-капельная инфекция - тот же грипп, тот же ОРВИ, и, конечно, сама коронавирусная инфекция, она передается через капельки, которые мы с вами испускаем в воздух, когда разговариваем, смеемся, чихаем, кашляем. И самым надежным способом сегодня является, хоть как-то, на 50-60% снизить риск заражения в присутствии больного человека, который, может, даже и не знает, что он болеет - это носить маску. Второй способ, который сегодня применяют другие страны, - это практически через день тестирование. И если у кого-то - а ведь и омикрон, и предыдущие варианты вируса - они все примерно у половины пациентов протекают или в очень легкой форме, или в бессимптомной форме. Соответственно, вот тот же ребенок пришел в школу и он не знает, что он болеет. А как мы узнаем, что он болеет? С одной стороны, он будет носить маску, и мы снизим риск заражения, а, с другой стороны, можно раздавать бесплатно тесты, как это делают во многих странах. Домашние быстрые тесты. Примерно на неделю дают три теста бесплатных государство и они дома проверяют, прежде чем пойти в такое общественное место, как школа, или бассейн. И если человек видит, что тест положительный, он, естественно, остается дома и не заражает других. Другого никто ничего не придумал.
Третье. Это своевременное проветривание таких помещений, особенно где находятся дети - в детсадах, в школах, в других общественных местах, например, в тех же фитнес-клубах - это часто проветривание и создание специальных фильтров по обмену воздуха, которые будут задерживать вот эти микровзвешенные частицы. И это тоже очень важно, и это надо такие современные санпины - об этом все ученые говорят - должны быть приняты и максимально соблюдаться, а государство во всех таких общественных учреждениях, государство должно дать дотации на то, чтобы это могло быть реализовано. Это очень важно.
М. Баченина:
- Гузель Эрнстовна, во-первых, я согласна со всем, что вы сказали. Но если взглянуть правду в глаза, мы прекрасно понимаем, что раздавай эти тесты или не раздавай, судя по тому, как наши люди носят маски, и как они даже агрессивно реагируют на то, что происходит, когда им делают замечание- например, вот новость сегодняшнего дня - Анастасия Волочкова поскандалила: ей сделали замечание - казалось бы, не первый день в пандемию живем- Но я не о том. Я о том, что все-таки дети не перестанут быть переносчиками. Из-за нашего отношения к тестам, из-за нашего отношения к маскам - дети смотрят на родителей- то есть, неужели мы все-таки не вернемся- мне кажется, все-таки рано или поздно мы все-таки вернемся на удаленку школьную. Или это прямо отрезанный ломоть и так нельзя, потому что это только вредит детям, с этой стороны мы лечим, а с этой - калечим? Давайте как-то по-другому-
Г. Улумбекова:
- Мария, вы очень правильные вопросы задаете. Но нам всем придется осознать, что нам придется жить в новой норме. А что означают новые нормы? Мы же не можем постоянно держать детей дома, да? Вот последние научные исследования показывают, что дети, которые находились на удаленке, мало того, что они не соблюдали режим, мало того, что, особенно в бедных семьях, если говорить по миру, они не получали достаточного питания. Самое главное, упали показатели успеваемости. То есть, они и так-то, может быть, не всегда все схватывали, даже находясь очно в школах, по разным причинам, а здесь очень серьезно - на 20-30% - показатели успеваемости упали. Поэтому, конечно, не хотелось бы нам всем уходить на удаленку. Поэтому нам надо свыкнуться с мыслью, что этот вирус, потом появится какой-нибудь другой, что инфекционные болезни не исчезнут никогда. И понимая это, позволить обществу как-то жить в этих условиях, нам придется свыкнуться с тем, что, когда будет пик эпидемии, нам обязательно надо будет носить маски, что в общественных местах нам надо носить маски. И это будет нашей нормой. Что нам надо делать тесты. А государству придется оплачивать эти тесты и следить, чтобы делали. Вот вы очень правильные слова говорили о том, чтобы были инструкции. Например, я сделала тест дома - он оказался положительным. Какие мои действия? Куда я должна подать эту информацию? Я же дома сделала тест, это не врач ко мне пришел, который это зафиксировал. Что я должна делать? Сколько дней я должна находиться дома? Вот сейчас можно сделать семь дней, потому что мы знаем, когда пик заражений других людей может происходить во время коронавируса. Что мы должны делать, если у нас появилась температура? В какой момент мы должны вызвать врача?.. Какими методами домашнего лечения мы можем пользоваться, без вызова врача? Вот это все нам придется делать. И это и будет жизнь в так называемой новой норме. Я имею в виду для людей. А если говорить в целом о системе здравоохранения и системе санэпидслужбы, которая, к сожалению, сегодня находится вне системы здравоохранения, Роспотребнадзор у нас не подчиняется министру здравоохранения, он напрямую подчиняется правительству и получается два ведомства, которые отвечают за здоровье людей, они получаются с разными руководителями. Конечно, во всем мире санэпидслужба всегда подчиняется и находится в структуре министерства здравоохранения. Вот что надо сегодня делать, для того, чтобы как-то адаптироваться к жизни в новой норме? Конечно, нам придется, если говорить о службе общественного здоровья, как ее называют за рубежом, по-нашему это санэпидслужба, конечно, надо увеличивать ее мощности. Сегодня тех людей, которые там работают, недостаточно для того, чтобы обеспечивать отслеживание контактов, разъяснения людям, создание единой системы, в которой будут учитываться случаи заражения, карантинизации, объяснение населению. Вот это первое, что мы должны сделать.
Второе. Если говорить о системе здравоохранения, нам надо увеличить очные мощности, понимать, а какие резервы мы должны иметь для того, чтобы оказывать помощь пациентам с другими болезнями - болезнями сердца, органов пищеварения, онкологии - и при этом справиться с дополнительным потоком пациентов, который возникает при инфекционных пандемиях. Что делать вообще в экстренных ситуациях? И это достаточно длительный срок продолжается. Что мы должны подготовить дополнительные медицинские кадры, особенно средних медработников. Наша наука должна финансироваться достаточно, чтобы разрабатывать вот эти новые вакцины, которые, может быть, смогут действовать на разные штаммы вирусов.
А. Добрюха:
- Гузель Эрнстовна, я предлагаю немного заглянуть в будущее. Вот в понедельник прозвучала буквально поразившая многих людей новость, если это правильно транслировали, конечно. Зарубежные СМИ сообщили, что власти Малайзии объявили, якобы, в течение двух-трех недель планируют всенародно объявить о завершении пандемии коронавируса. На ваш взгляд, как это вообще такое может быть? В Малайзии какие-то совершенно фантастические достижения или что это вообще такое? И когда, на ваш взгляд, в России может закончиться такой массовой мощный процесс инфицирования ковидом?
Г. Улумбекова:
- Может быть, они имели в виду все-таки окончание волны? Например, тактику ковид-фри, что называется, без ковида, и придерживаются властей Китайской Народной республики. Они, например, там чудеса творили. Там 20 случаев выявили новых в каком-то городе, скажем, 13-миллионом, они закрывают полностью этот город, всем проводят в течение двух дней массовое тестирование, выявляют все контакты, их изолируют и дальше продолжают нормальную жизнь. Но большинство ученых сегодня склоняются к мысли о том, что мы не сможем всегда отделаться от коронавируса и как бы вакцины, как мы понимаем сейчас, предотвращают от тяжелых случаев и средней тяжести заболевания, они снижают риски смерти, но мы от этого никогда не избавимся. Поэтому я думаю, что здесь они имели в виду пик эпидемии. Ну, это было бы так думать правильно, во всяком случае.
А. Добрюха:
- А у нас есть надежда, скорее всего, что, если мы пика достигнем, условно, в феврале, то где-то через 3-4 недели, скорее, где-то к середине весны мы сможем тоже ожидать довольно заметного спада заболеваемости, так примерно, да?
Г. Улумбекова:
- Да. Но я при этом не хотела бы, чтобы наши граждане расслаблялись. Все-таки нам надо как-то реалистичнее относиться к действительности, которая есть-
М. Баченина:
- -и учиться жить в новой реальности, да?
Г. Улумбекова:
- Да.
М. Баченина:
- Спасибо вам большое. Доктор медицинских наук, руководитель Высшей школы организации и управления здравоохранением Улумбекова Гузель Эрнстовна была сегодня в программе "Антиковид". От всей души спасибо!
